Как была украдена пьеса

«Волчок, или так не бывает»

 

 

Случилось это два года назад в Москве.

В небольшом особнячке СТД (Союз Театральных Деятелей), в кабинете драматургии должны были отобрать четыре пьесы для финального этапа конкурса драматургов в Щелыково. Суть конкурса проста: заинтересованные режиссеры с профессиональными актерами за две недели должны отрепетировать и показать некое подобие спектакля. Лучший отправляется в Америку в театральный центр имени О’ Нила.

Так уж получилось, заметили и мое произведение. Пьеса была на тот момент почти свежая – 1989 года – и называлась «Бред».

Однако за пару недель до начала конкурса обнаружилось, что шумно-известный московский режиссер А. Тихий, пожелавший сие бредовое предприятие осуществить, оказавшись на гастролях в Америке, вдруг решил там задержаться.

Не расстраивайся, сказали мне в СТД, все равно поедешь. Я тихо шумел, нервничал, предлагал другие свои пьесы и даже режиссера привел, но – нет, только «Бред». Мы будем искать под нее режиссера сами и ты, давай, помогай тоже. А, в общем, не переживай, все будет хорошо, в крайнем случае, прочтешь свою пьесу, потом обсудим. Да? Ну, беги, беги.

А на черта мне ехать, ребята?! Я лучше останусь, зачем мне ваши конкурсы!

Ну, ладно-ладно, утихомирили меня, возьми с собой пару пьесок, там посмотрим. Иди, тебе говорят, на поезд опоздаешь!

В поезде дальнего следования лучше всего пить водку. И если ты попал в такой поезд, да еще битком набитый артистами и режиссерами, не теряйся, парень, сам Бог велел! Наливай! Колеса стучат, поезд покачивается, стаканы поют... Прекрасные советские никуда не спешащие поезда.

С моими соседями по купе (замечательным артистом московского ТЮЗа А. Вдовиным, режиссером того же театра А. Великовским и артистом В. Гариным) я очень быстро добрался до цели, не заметив пролетевшей ночи. Выпивая, я предложил им поучаствовать в постановке какой-либо из моих пьес с небольшим количеством действующих лиц. Они согласились. С условием: если пьеса не окажется дрянью.

Чтобы не вдаваться в подробности, скажу сразу, что устроителям всей этой прекрасной кутерьмы понравилась старая, 1985 года, пьеса «Волчок, или так не бывает». И я показал ее ребятам из купе.

Таким образом и выскочила на свет божий пьеса «Волчок», которая в результате выиграла конкурс, то есть была выбрана Президентом знаменитого Театрального Центра имени Юджина О’Нила Джорджем Уайтом для постановки на конференции драматургов в Америке в 1992 году.

Июль 1992.

Америка, Америка! Как хочется написать о ней, об этой удивительной, неповторимой стране, о том, что увидел, о людях, с которыми познакомился, об океане, о неописуемых американских мостах, но... Нет, в этот раз, да простит меня мой дорогой читатель, я умолчу о всех прелестях молодой страны, у нас есть дела поважнее, я буду говорить...

Но сначала несколько слов об организации дела.

В Америке, в отличие от России, на конференцию в Театральный Центр приглашают двенадцать американских драматургов плюс одного из России, сама же конференция продолжается месяц. Приглашаются высококлассные режиссеры, артисты, критики, постановочная группа. В первую неделю идет напряженная читка пьес с небольшими перерывами на обед и ужин.

Это случилось на шестой день. Со мной беседовала очаровательная, обаятельная, с тонким вкусом женщина Крис Арнольд, административный директор О’Нил Центра. Говорили об Америке, о драматургии, о том-о сем, о пьесе «Волчок», о том, что она умирала со смеху, читая ее, и что очень жаль, что нет пьесы «Бред», подробную аннотацию которой она тоже читала, жаль, американцы такое любят. Но «Волчок» – это!.. Браво, браво!

И вдруг: «но мне кажется, о нечто подобном я недавно слышала».

С этого момента, собственно, и начинается головокружительная, страстная, трагикомичная история. Правда, я об этом еще не знал.

Слова очаровательной администраторши я, естественно, пропустил мимо ушей, потому что абсолютно не понял, что она хотела ими сказать: то ли то, что жизнь полна неожиданностей, то ли то, что у нее хороший слух.

Прошло еще дней пять. Мы сидели втроем – Крис, Сергей Нарубенко (переводчик, которого мне предоставил О’Нил Центр) и я – и дорабатывали перевод. Под вечер мы закончили первый этап работы. Выпили по этому поводу. И вдруг опять: «Не так давно мне рассказали аналогичную историю». И смотрит на меня, на мою реакцию. Я молчу. Мое молчание вынудило Крис продолжить повествование.

Буквально месяца три назад в Юджин О’Нил Центре проходила студенческая театральная конференция, на которую приехала студентка московского театрального института, дочь знаменитого критика Юлия Смелянская. Она ставила собственную пьесу с американскими студентами. Сама написала, сама поставила! «Именно ее пьеса, - закончила Крис, улыбнувшись, - напоминает твою», - и взглянула на меня своими прекрасными огромными глазами, пытаясь понять, понял ли наконец этот идиот (я) весьма прозрачные намеки.

Но, так как в подобных, весьма простых вопросах не должно быть никаких намеков, я предпочел на некоторое время остаться идиотом. До завтра. Потому что на следующий день мы отправились к человеку, которому посчастливилось собственными глазами видеть этот спектакль.

Этим человеком оказалась библиотекарша Центра Гэй Манифольд, а рассказала нам о ней, разумеется, Крис. Гэй повторила нам слово в слово то, что мы уже знаем.

А еще через несколько дней, как гром среди ясного неба, выясняется, что артист-студент, игравший главную роль в том спектакле, работает в баре. К нему-то мы (режиссер, переводчик и я) и побежали.

«Тот факт, что плагиаторов презирают,

объясняется тем, что они совершают

воровство по мелочам и тайно. (...)

Они должны бы решительным образом

печатать под своим именем чужие

произведения полностью. Если кто-нибудь

против этого и выступит in loco, дать

ему по уху, чтоб кровь пошла из носа

и рта»...

Г. К. Лихтенберг        Е  321

 

Хорошо, распрекрасно, доложу я вам, дамы и господа, что студент – один из самых бедных народов мира. Скудная стипендия заставляет его носиться с молниеносной скоростью по всем закоулкам в поисках приработка.

Ах, что бы я делал без тебя, дорогой мой бармен, ведь именно от тебя мы получили самую интересную и значительную информацию.

А рассказал нам Роб Нейлл (надеюсь, я не ошибся в имени) прелюбопытнейшую историю. Оказывается, Юлия Смелянская, представительница российского студенчества, привезла в Центр О’Нила свежую пьесу под замечательно-сладким названием «Гироскоп», в которой действие развивается так же, как в моей.

-                То есть, похоже? – переспросил я.

-                Не похоже, совершенно не похоже. Одинаково!

-                Что значит?.. Так не бывает!..

И мы стали допытываться. Мы заставили несчастного вспомнить все. И он достаточно подробно рассказал содержание пьесы «Волчок». И мы сказали – одинаково!

-                Значит, ты играл... кого?

-                Павла (имя главного героя).

-                Павла?! А остальные?!.

И он сообщил имена, совершенно не измененные имена, остальных героев. Все точно! Ничего не перепутала!

Нет-нет, г. Смелянскую, конечно, можно понять. Ну, действительно, каким образом может узнать какой-то Члаки из Москвы, что пьеса «Волчок» ставилась в О’Нил Центре под названием «Гироскоп». Один шанс из... нет, ни одного шанса!

Ну, надо же, чтоб ей так не повезло! Кто, кто мог предположить!..

Переводчик Сережа, который был просто-таки приставлен (спасибо администрации Центра) ко мне и без которого было бы ой как тяжело, все никак не мог понять, как это, ну как!..

-            Хоть бы что-нибудь переделала! Хоть бы имена заменила! – восклицал он.

-            А название? Она ведь изменила его, изменила!

-            Нет-нет, о подобном воровстве я никогда не слышал, никогда и нигде не читал.

За день до показа спектакля я пошел к артистик-директору Ллойду Ричардсу и попросил его сказать пару слов перед началом показа. Он сказал, что слухи о происшедшем до него давно дошли и что он, безусловно, выполнит мою просьбу. Что он и сделал. Обращение Ллойда Ричардса к публике, приблизительно, выглядело так:

«Пьеса, которая сейчас будет представлена, вопреки слухам, написана в 1985 году, а вовсе не в 1992, как думают некоторые. В 1987 именно с этой пьесой автор, вот этот автор (жест в мою сторону), был на семинаре в Дублтах, именно эта пьеса в 1991 году была опубликована Союзом Театральных Деятелей РСФСР. И те немногие, кто видел ее под другим названием, теперь смогут сравнить с оригиналом».

Спектакль прошел прекрасно, но о нем говорить не будем, потому как не в нем дело.

Вечером артисты и мы (режиссер А. Великовский, переводчик и я) отмечали удачный показ. И замечательный бродвейский актер Кевин Гиир, удивительно точно сыгравший главную роль, успокаивал меня:

-            Об этом, - говорил он, - может мечтать любой драматург. Это реклама! Если б ты жил в Америке, этот факт решил бы твою судьбу и уже сегодня ты стал бы миллионером. Не беспокойся.

Я беспокоился. Очень. Не за себя, конечно. За тень. За отца. Как он, бедный, узнает о случившемся, как он, несчастный, воспримет это известие! Он ведь может умереть от стыда!

 

........................

 

Вскоре я получил сообщение из Москвы. Один мой добрый знакомый, прекрасный театральный критик и писатель А.П.Свободин, повстречав г. Смелянского, сказал ему, что не слишком красивая история получилась в Америке. На что Смелянский заметил, что он  купил (?!) дочке путевку в этот самый Центр, за свои деньги купил, ну и... должен был взять пьесу, чтобы отправить дочку... А что касается этого недоразумения, так она, дочь моя, послала в Юджин О Нил Центр свои извинения... (???!!!)

.........................

 

Приблизительно то же самое мне сообщил известный журналист «Литературной газеты» АР, который по моей просьбе взялся раскопать и описать это дело. Правда, в последний момент он испугался, слишком опасно связываться со Смелянским на закате собственной журналистской карьеры, о чем он мне честно сообщил по телефону. За что я на него не в обиде, его понять можно.

 

............................

 

А еще через год или два, будучи коротко в Москве, я зашел в Союз Театральных Деятелей и спросил: как же так могло случиться?! На что Ольга Новикова, возглавляющая кабинет драматургии, мне ответила: в 1991 году зашел к нам как-то А. Смелянский, спросил: Чем вы тут занимаетесь? - Да вот, книжечки издаем. - А-а, - сказал Смелянский и взял несколько книжек почитать. А через некоторое время, как мы уже знаем, его дочь оказалась в Америке в О’Нил Центре...

 

 

* Гироскоп – твердое тело, ось вращения которого свободна – может менять свое направление в пространстве, но при быстром вращении тела сохраняет свое направление неизменным... (словарь иностранных слов)

 

Германия, 1993

 

 

 

Все это было написано в 93 году. Я подумал, быть может, не стоит осовременивать текст, а оставить его неизмененным.

Почему я вспомнил обо всем через десять лет? Да я и не забывал, такое разве можно забыть? Почему молчал? Да не молчал! Все время пытался связаться с московскими журналистами, мне казалось, что об этой истории лучше писать лицу незаинтересованному. Но... одни журналисты боялись откровенно, другие не совсем откровенно, третьи – нет, не боялись, а просто не хотели связываться, четвертые ждали какого-то особого момента...

А я ждать устал. И бояться мне нечего.

...................

В конце 2002 года в моей берлинской квартире раздался телефонный звонок. Звонил М.Ф. Шатров. Назначил мне свидание в берлинском Театре им. Горького, где проходила встреча российских драматургов, ставившихся на сцене знаменитого театра со зрителями. Встреча была по случаю юбилея театра, присутствовали не только драматурги М. Шатров и А. Гельман, но и министр культуры России (теперь уже бывший). М Швыдкой.

После разговора со зрителями мы встретились с Шатровым в кафе театра. И вдруг М.Ф. Шатров... в это было трудно поверить... принес мне извинения за случившееся десять лет назад в Америке.

Но при чем здесь М.Ф. Шатров, почему извинялся именно он (а не министр культуры, что было бы в этой ситуации, с моей точки зрения, единственно  правильным)?

-    Потому, что я был первым президентом американо-советской театральной инициативы, организацией, сотрудничавшей с театральным центром имени Ю. О’Нила и занимавшейся обменом писателей, потому, что я был одним из организаторов Союза Театральных Деятелей, был его секретарем, потому что я до сих пор чувствую свою ответственность за то, что произошло с вами. И, несмотря на прошедшие десять лет, считаю своим долгом извиниться перед автором, попавшим в такую беду, - был ответ М.Ф. Шатрова.

 

Никаких официальных извинений за столь вопиющее безобразие я так и не получил, лишь неофициальные – от М. Шатрова.

 

В 2004 году я снова предпринял несколько попыток, точнее говоря три, опубликовать эту историю. Две газеты отмолчались, одна изъявила желание прочесть материал. Редактор отдела культуры читал его месяц и, как вы понимаете, решил не публиковать.

 

Совсем недавно в разгар лета 2004 писатель Ю.Ф. Эдлис рассказал мне, что, несколько лет назад узнав от А. П. Свободина о моих американских злоключениях, захотел написать статью. Обратился в пару центральных газет, где ему по-дружески отсоветовали писать на эту тему, не надо, зачем связываться, нам, нам зачем связываться.

 

Ах, вы себе даже представить не можете, сколько еще интересных историй я знаю об этой пьесе. И нет этой комедии конца!

 

 

Берлин, 2004