Действующие лица:

Генриетта

Серафим

Катерина

Ольга Карловна

Гавриил Теодорович

Квартира Генриетты. На диване лежит Генриетта.

ГОЛОС ГАВРИИЛА ТЕОДОРОВИЧА. Ёшь твою налево! Что творится! Стоять, зараза! Я тебя, падла!.. Ну ты посмотри, что делает, стерва! Я так не могу работать! У меня зла не хватает!

Выходит Гавриил Теодорович.

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Девушка! Вы меня простите, но тут такая!.. Где вы?

ГЕНРИЕТТА. Что тебе?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. А чего вы там?.. Как же это?.. Я пришел, а вы... Я ж работаю!.. А вы... Непонятно что-то... Как вас зовут?

ГЕНРИЕТТА. А что?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Ну, просто, чтоб знать.

ГЕНРИЕТТА. Генриетта.

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Чего?

ГЕНРИЕТТА. Имя такое.

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Да-да, это может быть... А чего вы лежите? Я ведь здесь, никуда не ушел... Болит чего? Или так?

ГЕНРИЕТТА. Что тебе надо?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Отдыхаете, значит.

ГЕНРИЕТТА. Ты что-то хотел спросить?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Да. То есть, нет. Чего мне спрашивать, я все понял. Вы лежите, отдыхаете, я работаю, все понятно... Недавно въехали? Вроде, не видел вас раньше.

ГЕНРИЕТТА. Вчера.

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Я ей так и сказал, не верит... Кому? Да тут одной, соседке вашей. А кому как не мне знать? Кто за домом следит, благодаря кому стоит он, до сих пор не падает? Вот так. Я тут всех знаю. Меня Гавриилом зовут. Теодоровичем.

ГЕНРИЕТТА. Что?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Отчество, значит, Теодорович. Отец Теодором был, я – Теодорович. А чего – красиво.

ГЕНРИЕТТА. Да, мне нравится.

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Ну уж. Никому не нравится, а вам...

ГЕНРИЕТТА. Испанец?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Кто?

ГЕНРИЕТТА. Ты.

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Не дай Бог – русский.

ГЕНРИЕТТА. А отец?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. И он русский. Просто дед дурной был, выдумщик. Книжки читал. Что ты хочешь – ученый, это  я – дурак неграмотный, а дед голова был.

ГЕНРИЕТТА. Знал его, что ли?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Кто ж его не знал. Известный ученый, профессор, его каждая собака знала. Да-да, не смотрите. Он даже с царем был знаком. Дружили они или не знаю что, но тот советовался с дедом иногда, часто даже. А тут революция приключилась. И пошло-поехало. Умного, образованного человека, знаменитость арестовали, сослали... И жизнь моя - под откос, в обрыв, на свалку! Вот так, милая девушка, так Герни... Гарни... Как, говорите, вас?..

ГЕНРИЕТТА. Неважно.

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Вот я и говорю.

ГЕНРИЕТТА. Куда деда сослали?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Как положено – в Сибирь, куда ж еще. Кто только за него не хлопотал. Да-да, и Дзержинский, и этот... и... и Ленин тоже, лично просил, умолял, на коленях валялся, а тот – ни в какую, подлец. Как, говорит, сказал, так тому и быть. Сволочь! И пошли наши мытарства по тюрьмам, ссылкам да каторгам. А там не до учебы, там работать надо, соки из тебя все выдавливают, кровушку выпивают. Отец-то еще успел, поднабрался кой-чего, науки там разной, искусства... А я не смог, неграмотным взрос.

ГЕНРИЕТТА. Понятно.

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Разве это может быть вам понятно? Чужие муки и страдания понять невозможно. А я весь во всем этом, места живого - ищи, хоть убей, не найдешь.

ГЕНРИЕТТА. Тебе сколько лет, Гавриил Теодорович?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. По жизни или в действительности?

ГЕНРИЕТТА. По жизни.

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Пятьдесят семь, возраст - хоть куда, хоть никуда, ни туда и ни сюда. Жил себе жил, и вдруг – хрясь – и пятьдесят семь! Вот и мучаюсь. И что ты супротив этой цифры поделаешь? Сдохнешь, а ход истории не переменишь! Жизнь – штука не из приятных! А вам?

ГЕНРИЕТТА. Двадцать три.

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Молодость... хорошо вам.

ГЕНРИЕТТА. Лучше не бывает.

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. А чего, неверно говорю? Поживите с мое, сами будете так думать.

ГЕНРИЕТТА. Давно живешь?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Не очень, бывает люди и дольше тянут, но все же срок немалый.

ГЕНРИЕТТА. Сколько?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Немногие на такое способны.

ГЕНРИЕТТА. Лучше молчи, все равно соврешь.

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Обижаете, я никогда не вру. Я человек честный, правдивый. Сами подумайте, зачем мне вам врать? Вижу вас, может, последний раз в жизни. Оно мне надо?

ГЕНРИЕТТА. Зачем же про деда врал?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Ну... Может, и не просил за него Дзержинский, а уж Ленин, Владимир-то Ильич наш, хлопотал наверняка.

ГЕНРИЕТТА. Да?

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Отец своими глазами видел.

ГЕНРИЕТТА. Понятно.

ГАВРИИЛ ТЕОДОРОВИЧ. Ну не знаю, что там у него с Лениным было, тоже мне фигура, про царя, батюшку нашего, уверен, тут хоть что говорите, не сдамся, насмерть стоять буду. Царь к нему очень прислушивался, потому и тянулся.

ГЕНРИЕТТА. Столько тебе лет, а все врешь и врешь.

Уважаемые представители театров! Если вас заинтересовала эта пьеса, за полным ее текстом обращайтесь к администратору сайта.